«Школа Филонова» в Русском музее напоминает о принципах аналитического искусства
Павел Зальцман. «Групповой портрет». 1930-е. Фото: Государственный Русский музей
Изображать не только предмет, но и невидимые сложные внутренние движения в природе и духовном мире человека — Павел Филонов был уверен, что этому можно научить каждого. И сформировал целую школу авангардистов
Яркая, хоть и короткая (с 1925 по 1932 год), вспышка русского авангарда, осененная Павлом Филоновым и получившая название «школа Филонова», или МАИ (Мастера аналитического искусства), представлена в Государственном Русском музее в 120 произведениях живописи, графики, книжной иллюстрации из музеев Санкт-Петербурга, Москвы и частных коллекций.
Основные принципы аналитического искусства Филонов сформулировал еще в 1910-е. В самом сжатом виде их изложила в статье к каталогу выставки ее куратор Людмила Вострецова: «Два основных положения аналитического искусства — органическое искусство и принцип сделанности (сделанная картина)… Органическое искусство противостоит кубистической геометризации форм. Принципы органического искусства позволяют изображать не только предмет, но и невидимые сложные внутренние движения в природе и духовном мире человека. Художник строит свои картины, как природа творит из атомов и молекул. Отсюда принцип „сделанности“, которому можно научить любого».
Юрий Хржановский. «Сибирские партизаны». 1927. Фото: Государственный Русский музей
Вот это «любого» происходит от уверенности Филонова в правильности своего метода. Его школа предполагала безоговорочное принятие принципов аналитического искусства. «Плачь, а рисуй», — вспоминала Татьяна Глебова свое первое посещение занятий МАИ.
Весной 1927 года в ленинградском Доме печати, который тогда занимал здание Шуваловского дворца на набережной Фонтанки, открылась выставка, на афише которой значилось 31 имя. Это и была «школа Филонова». Нынешний показ объединил работы 25 лучших из них.
Все картины создавались с учетом пространства дворцового Белоколонного зала, поэтому имеют разные размеры. Сохранилось десять больших панно. Из них представлены четыре: жутковатые в своей органической правде «Сибирские партизаны» Юрия Хржановского и «Казнь революционера» Алевтины Мордвиновой, а также аналитические «Старый и новый быт» Софьи Заликовской и «Рабочий, сидящий за столом» Эдуарда Тэнисмана. На столе пролетария — тарелка с рыбой. После «Селедки» Кузьмы Петрова-Водкина прошло почти десять лет, а от символичности рыбы не осталось и следа.
Алиса Порет. Иллюстрация к карело-финскому эпосу «Калевала». 1932. Наставления невесте». Иллюстрация к рунам 22-23. Фото: Государственный Русский музей
За неделю до открытия той выставки там же, в Доме печати, состоялась премьера спектакля по гоголевскому «Ревизору». Спекталь просуществовал недолго, но остались дивные эскизы костюмов и декораций, которые выполнили пять участников группы МАИ. Впервые показана вся работа для спектакля Андрея Сашина — 11 эскизов костюмов и задник. Художник одевал в аналитические наряды главных персонажей: Хлестакову, например, полагался нарисованный розовый бант на фраке, похожие банты украшали туфли.
В 1932 году Филонов получил государственный заказ на оформление издания эпоса «Калевала» на русском языке. Он передал работу 13 мастерам своей школы. Художница Софья Закликовская вспоминала: «В рисунке абсолютно отсутствует традиционное понимание композиции, перспективы, пространства. Небо проходит сквозь землю. Даже сквозь человека. Земля и вода едины, едины и времена года… лесоруб в валенках на заднем плане и босой Куллеро среди бурных вод».
На десерт — единственная скульптура, «Мудрость» Иллариона Суворова. Тот же 1927 год, тот же аналитический метод. Огромная деревянная баба, напоминающая неолитические изваяния, — но на голове у нее покоится «механизм», шестеренка, которая двигает людьми, держащими на своих плечах земной шар.
Государственный Русский музей
«Школа Филонова»
До 22 января
Источник: www.theartnewspaper.ru